Да какого черта, события просто случаются!
Мне кажется я ни с кем и никогда не проводила так много времени, как со своим Новым Другом. Я говорю не столько о физическом эквиваленте этого времени, сколько о ментальном. Мой день начинается с его сообщений и ими же заканчивается, телефон я нынче заряжаю пару раз в день, а месенджер превратился в филиал инстограмма.
Моменты для встречь тоже выискиваются. Но тут сложнее.
Тем не менее воскреснье с 11 утра и до 8-ми вечера мы тусили вместе, и это был первый раз, когда мы были не вдвоем, а, так сказать, вышли в люди.
Вчера неуёмное желание увидиться привело нас обоих в Кумженку, где до часу ночи мы просто валялись на пляже, смотрели на звезды и разговаривали.
Почувствовала необходимость бросить в машину купальник и куртку, потому что непредсказуемость собственной жизни иногда доставляет некий дискомфорт. Надо минимизировать неудобства. Плед, подушка, обувь там уже валяются.
***
Милый, расставшись со своей пассией, переехал обратно в отчий дом, затеял ремонт в команте, перекрасил стены, поменял мебель. Истеричная искорка в его метаниях заставляет мое сердце сжиматься от сочувствия. Я слишком хорошо понимаю всю ту боль, которая сейчас сжирает его. А может даже и не понимаю - он всегда был гораздо более эмоциональным чем я. И мне так хочется помочь ему, забрать этот страх и боль, но нельзя. Он обязательно справится сам, выплывет, как это сделала я. И все станет на места.
Но чисто по человечески мне его очень жаль.
Моменты для встречь тоже выискиваются. Но тут сложнее.
Тем не менее воскреснье с 11 утра и до 8-ми вечера мы тусили вместе, и это был первый раз, когда мы были не вдвоем, а, так сказать, вышли в люди.
Вчера неуёмное желание увидиться привело нас обоих в Кумженку, где до часу ночи мы просто валялись на пляже, смотрели на звезды и разговаривали.
Почувствовала необходимость бросить в машину купальник и куртку, потому что непредсказуемость собственной жизни иногда доставляет некий дискомфорт. Надо минимизировать неудобства. Плед, подушка, обувь там уже валяются.
***
Милый, расставшись со своей пассией, переехал обратно в отчий дом, затеял ремонт в команте, перекрасил стены, поменял мебель. Истеричная искорка в его метаниях заставляет мое сердце сжиматься от сочувствия. Я слишком хорошо понимаю всю ту боль, которая сейчас сжирает его. А может даже и не понимаю - он всегда был гораздо более эмоциональным чем я. И мне так хочется помочь ему, забрать этот страх и боль, но нельзя. Он обязательно справится сам, выплывет, как это сделала я. И все станет на места.
Но чисто по человечески мне его очень жаль.